Очень интересная женская судьба: Алла Назимова — женщина из Ялты

…Четырнадцатилетняя Люси Льютон смотрела на свою тетю, собиравшуюся на бал, с нескрываемым восхищением и завистью. Еще бы! Тетя, признанная красавица и первая актриса Америки Алла Назимова, была необыкновенно хороша в роскошном открытом платье с газовым шлейфом. Люси не сводила глаз с тети, поправлявшей прическу перед большим зеркалом в бронзовой раме. «Пойдем ко мне», – неожиданно сказала та и, обняв девочку, повела ее в свою спальню.

Одним движением стянув с себя платье, Алла протянула его Люси: «Оно твое, носи». Девочка обомлела от царского подарка. Но через несколько дней платье пришлось вернуть по требованию хозяйки. И в этом была вся Назимова – резко вспыхивающая и быстро остывающая, способная одновременно и на широкий жест, и на мелочные поступки, яркая в радости и безудержная в гневе. 

До глубокой старости Люси не могла забыть, как тетя Алла, чиркнув садовыми ножницами, которыми она обычно подстригала кусты в своем саду, мигом отрезала у нее прядь волос. А все потому, что дети, запускавшие воздушных змеев, расшумелись у нее под окном и мешали учить роль. Бечевку, на которой Люси держала змея, она отрезала тоже, и змей, махнув разноцветным хвостом, скрылся высоко в поднебесье. Слезы душили девочку.

Обида на тетю осталась на всю жизнь, хотя Алла обожала детей своей родной сестры Нины, перебравшейся вслед за Аллой из России в Америку и жившей вместе с ней в ее имении «Хуторок» («Who Torok»). Сама же она иметь детей не хотела (или не могла) и считала, что для выражения себя в творчестве женщине необходимо быть свободной.

Настоящее имя актрисы – Мириам Аделаида Левентон. Она родилась 4 июня 1879 года в Ялте в состоятельной семье аптекаря и была третьим ребенком в семье. Потом, повзрослев и прочитав популярный в то время роман «Дети улицы», в качестве сценического псевдонима она взяла фамилию главной героини романа Надежды Назимовой.

Отец, Яков Левентон, выбившийся в высший свет и ставший почетным гражданином города, не жалел денег на образование своих детей. Старшую дочь, Нину, учили пению, младшую, Аллу, как называла ее мать, считая, что так звучит гораздо изящнее, – игре на скрипке. Она поначалу пыталась отлынивать от занятий, но отец, сторонник спартанского воспитания, не давал ей никаких поблажек. Учась в закрытых пансионах сначала в Швейцарии, а потом в Одессе, Алла не отличалась прилежностью и могла надерзить учителям.

Страсть к сцене постепенно захватывала ее, и в 1896 году семнадцатилетняя Назимова уезжает в Москву. Характерный южный акцент и некоторая полнота не помешали ей поступить в Музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества к самому Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко.

Довольно скоро она избавилась от выговора и стала говорить чисто, так же как позже, в Америке, за несколько месяцев освоила английский язык почти в совершенстве и стала единственной русской  англоговорящей звездой Бродвея и Голливуда. А с излишним весом Алле пришлось бороться всю жизнь. Она держала себя в ежовых рукавицах, сидя на изнуряющих диетах и занимаясь физическими упражнениями по несколько часов в день.

Переехав за океан, она стала вегетарианкой и часто за целый день могла съесть лишь несколько листиков зеленого салата и половинку крутого яйца. Зато и фигура у нее была всем на зависть, и тело необычайно выразительно, и движения под стать балетным – большие батманы Алла бросала с легкостью, а ее грациозность и по-кошачьи  вкрадчивая и манящая пластика напоминали пантомимические этюды.

Когда она танцевала знаменитый «Танец семи покрывал» в фильме «Саломея», сбрасывая их одно за другим, правда, не решившись сбросить последнее, седьмое, – у мужчин в зале кружилась голова…

Роль статистки пусть даже лучшего театра России, каким тогда был Московский художественный театр, не устраивала честолюбивую и своенравную Назимову, хотя она играла в спектаклях с такими звездами первой величины, как Ольга Книппер-Чехова и Игорь Москвин, и с восторгом изучала мизансцены Константина Сергеевича Станиславского.

Назимова сама хотела стать первой, но как-то до нее донесся обрывок фразы, сказанной одним из актеров, числившихся ее другом: «Что же делать, но в пьесах, которые мы ставим, нет ни цыганок, ни испанок»… Она понимала, что не сможет реализовать себя в Художественном. Ролей для нее там не было. Немирович совершенно ясно сказал ей об этом и отправил ее к Станиславскому. Тот слово в слово повторил сказанное Владимиром Ивановичем: «Для вас ролей нет». Это прозвучало, как приговор.

Она поклялась – ноги ее больше не будет за кулисами МХТ. Безликая статистка в Москве или примадонна в провинции – выбор Аллы был очевиден. Ее не страшило, что про нее будут говорить: «Это та штучка, что сама ушла из Художественного», что ей этого не простят. Конечно, примадонна! Пусть и в Костроме.

Точеная фигурка, грациозные движения, черные, как смоль, волосы… И огромные голубые глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. Такие же голубые глаза были и у знаменитого Павла Орленева, «большого актера», по выражению Чехова, с которым Алла познакомилась в Костроме. Орленев был совершенно покорен «испанской» внешностью Назимовой и влюбился в нее не на шутку. Они стали неразлучны. Если бы не Орленев, возможно, Назимова никогда не оказалась бы в Америке и не стала великой актрисой…

Сначала критика издевательски хвалила Аллу «за замечательную штопку орленевского белья», но постепенно признала в ней равноправную партнершу великого актера.

Но у Павла имелся очень существенный недостаток. Жить с ним было трудно, потому что он нередко уходил в свои знаменитые загулы, и тогда Алла не знала, как на это реагировать, а чаще всего – просто сбегала от него на время. Когда Орленев бывал в подпитии, можно было запросто попасть под его тяжелую руку. Потом актер выходил из запоя и продолжал вдохновенно играть на сцене. Особенно удавался ему Митя Карамазов Достоевского. Великий трагик мечтал потрясти сытую Европу и Америку зрелищем русского страдания и бунтарства русского духа, и его мечта сбылась. В 1904 году Орленеву и его труппе рукоплещут Германия и Англия, а в 1905-м актеры пересекают океан.

Начинается американская история Аллы Назимовой, слава которой стремительно росла от спектакля к спектаклю. А Орленев как-то отходил в тень. Он не справлялся с финансовыми делами труппы, бегал от кредиторов, даже угодил на несколько дней в долговую тюрьму. Ему пришлось покинуть Америку. Но Алла не поехала вместе с ним. Она была тверда и честолюбива и приняла решение остаться. Но когда через некоторое время он задумает вернуться, Алла остановит его отчаянной телеграммой: «Прошу тебя, оставь мне этот единственный уголок в мире, а у тебя и без Америки много места!» Больше они никогда не виделись.

… – Вам нравится играть порочных женщин? – задала актрисе вопрос журналистка после премьеры спектакля «Белла Донна», где вовсю проявилась «экзотичность» Назимовой.

– Я актриса, – ответила Назимова. – А все великие актрисы сделали карьеру, играя именно падших, порочных женщин, во всяком случае, что называется, испорченных. Вспомните Сару Бернар.

Партнер Аллы по спектаклю, Чарльз Брайант, вскоре стал ее мужем.

– Любите ли вы своего мужа? – любопытствовала желтая пресса.

– Я так счастлива, – отвечала Назимова. – Он очень красив, и потом: в нем целых шесть футов!

Ну неужели все они всерьез думали, что она вышла замуж за Чарльза из-за его почти двухметрового роста? На самом деле Алла влюбилась в Брайанта, о чем писала сестре Нине: «Я никогда не была так без ума от кого-либо. …Чарльз – это средоточие добра, обаяния и преданности. Лучше его нет никого в мире, и он любит меня так, как никто еще не любил. Мне кажется, что я во сне…». Стоил ли этот весьма посредственный актер с задатками альфонса всех этих восторженных слов? Вряд ли. Но любовь, как известно, слепа…

… Алла развернула утреннюю газету и похолодела. Ее имя часто мелькало в скандальных хрониках, но то, что она прочитала сейчас, не допив кофе… Раскопали-таки журналисты старую историю ее замужества в России. Как им это удалось? Пишут «граф де Головин», хотя Сергей Головин никакой не граф. Он был нищим студентом, когда Алла вызвала его в Бобруйск, куда уехала на гастроли – в отместку актеру Художественного театра Александру Санину, с которым у нее был роман. А деньги на поездку взяла у богатого покровителя.

«Нужен миллионер, чтобы содержать вас!» – только и мог в отчаянии написать ей Санин. А Головин, влюбленный в нее без памяти, прямо на перроне бобруйского вокзала предложил обвенчаться. Алла дала согласие, но спать новобрачного отправила отдельно в гостиницу. Сама она не испытывала к нему пылких чувств, это был, что называется, запасной вариант.

Развода от Головина она до сих пор не получила, а значит, ее брак с Брайантом недействителен? Она так рассчитывала получить американское гражданство, но теперь ее могут выслать из страны, где она находится незаконно, без права возвращения. Алла была в панике. Что делать? Ведь она хотела остаться в Америке навсегда. К счастью, московская подруга Аллы разыскала Головина, и долгожданный развод все же был получен. А вскоре Назимова стала американской гражданкой. Теперь она могла чувствовать себя уверенно.

Брак с Брайантом продлился двенадцать лет и закончился весьма плачевно – Чарльз практически обобрал ее, потребовав компенсацию за провал фильма «Кукольный дом», снятого на деньги Назимовой, и Алла отдала ему свой дом в счет уплаты долгов. Любовь к нему давным-давно испарилась – постоянство было не свойственно актрисе.

«Своим приходом в кино, – говорила Алла, – я обязана театру, а точнее тому, что я категорически отказывалась бросать сцену». Парадокс? Но это произошло именно так. В 1915 году Назимова сыграла в необычном водевиле «Невесты войны». Увидевший ее кинорежиссер Герберт Бреннон пришел в восторг и решил снять одноименный фильм. Но Алла медлила и согласия не давала. Тогда для переговоров Бреннон призвал известного продюсера Льюиса Селзника.

– Ладно, – сказала Алла Селзнику. – Но вы будете мне платить тысячу долларов за съемочный день.

Продюсер нисколько не смутился и тут же предложил ей чек на тридцать тысяч долларов – за тридцать дней съемок вперед. Так Назимова стала самой высокооплачиваемой звездой Голливуда. Вслед за студией «Метро» Алла переехала в Лос-Анджелес. Она приобрела право на 99-летнюю аренду роскошного особняка в колониальном стиле номер 8080 на бульваре Сансет и назвала его «Сады Аллы» («Gardens of Allah»). И действительно – чем не райский сад?

 И действительно – чем не райский сад? Фруктовые деревья, пальмы, кедры, растущие на территории более полутора гектаров, а самое главное – бассейн с подводной подсветкой для ночных купаний, спроектированный самой хозяйкой, очертания которого повторяли контуры Черного моря. Такого ни у кого не было. Актриса коллекционировала субтропические растения, напоминавшие ей о родном Крыме.

На костюмированные parties в экзотический салон Аллы стекалась элита Голливуда. Здесь можно было увидеть актрису Полу Негри в форме офицера русской гвардии времен Екатерины Второй, балерину, дизайнера и подругу Аллы Наташу Рамбову в арабских шароварах и тюрбане в сопровождении своего знаменитого «шейха» Рудольфо Валентино и саму Аллу в роли Марии Антуанетты на устроенном актрисой балу в стиле короля Людовика ХVI. Бывали в «Садах Аллы», позже пущенных с молотка и превращенных в гостиницу, и Шаляпин, и Анна Павлова.

В конце двадцатых годов Алла оставляет кино, чтобы полностью посвятить себя сцене. Как в молодости, так и на склоне лет славу актрисе приносили героини пьес Ибсена. После премьеры ибсеновских «Привидений», когда публика вызывала Назимову двадцать восемь раз – сейчас даже трудно представить себе такой успех, – будущий знаменитый американский драматург Теннесси Уильямс признавался: «Это было одно из тех незабываемых впечатлений, которые заставили меня писать для театра. После игры Назимовой хотелось для театра существовать».

А ей было тогда уже далеко за пятьдесят. Но даже под беспощадным светом софитов она продолжала выглядеть, как маленькая хрупкая девочка. Назимова умерла 70 лет назад, 13 июля 1945 года, от болезни сердца в госпитале Добрых самаритян в Лос-Анджелесе. Ее слава пережила ее лишь ненадолго. Что ж, людям свойственно забывать своих недавних кумиров. Такова жизнь, и ничего с этим не поделаешь…