Юдофил Петлюра, погромы и мундир Шухевича

 

Во время похорон Петлюры. Париж. Май 1926 года

Публикация «Отомстивший Петлюре», посвященная убийце бывшего главы Директории Украинской Народной Республики Самуилу Шварцбарду, вызвала оживленную и весьма нелицеприятную дискуссию о роли Симона Петлюры в еврейских погромах. Наш коллега, главный редактор журнала «Украинский туризм» Юрий Самойлов напомнил о непростом отношении к Петлюре знаменитого еврейского публициста, писателя, сионистского идеолога Владимира (Зеэва) Жаботинского. С удовольствием знакомим вас с письмом классика сионизма в редакцию русскоязычной парижской газеты «Последние новости» от 11 октября 1927 года.

Владимир ЖАБОТИНСКИЙ

Часть украинской печати, обсуждая дело Шварцбарда, совершенно неправильно истолковала мою позицию в вопросе об ответственности Петлюры за погромы 1917–1920 гг.

Поводами к моему истолкованию послужили два обстоятельства:

1) летом прошлого года я поместил в нью-йоркской газете «Морген-Журнал» статью, где было сказано, что, хотя я Петлюру никогда не видал, убежденным погромщиком его, однако, не считаю; и что вообще в погромах вижу результат не столько субъективного «антисемитизма людей», сколько результат объективного «антисемитизма событий»;

2) осенью 1921 года я подписал с М. А. Славинским, пражским представителем тогда уже зарубежного правительства Петлюры, договор об учреждении при армии Петлюры (остатки ее в то время были интернированы в Галиции) особой еврейской жандармерии специально для предотвращения погромов. (Договор этот не был осуществлен, так как вскоре после того армия Петлюры была ликвидирована.)

Из всего этого часть украинской печати сделала вывод, будто я считаю Петлюру неответственным за погромы. Полагаю полезным объяснить этой части украинской печати, что она глубоко ошибается.

Вопрос совершенно не в том, был ли Петлюра в душе сторонником погромов или нет. На эту тему возможны какие угодно предположения или догадки. Свое предположение я высказал и считаю его правдоподобным — хотя ценность его, конечно, сильно ослабляется тем обстоятельством, что я Петлюру, как и сказано было в той статье, никогда в жизни не видал, и вообще с 1915 года в России и на Украине не был. Но если это мое предположение и верно, то я самым резким образом настаиваю, что к вопросу об ответственности Петлюры за погромы оно решительно никакого отношения не имеет.

Петлюра был главой украинского правительства и украинской армии в течение двух лет и больше; почти все это время продолжались погромы; глава правительства и армии их не подавил, виновных не покарал и сам в отставку не подал. Значит, он принял на себя ответственность за каждую каплю пролитой еврейской крови. Это так ясно, что тут не помогут никакие отговорки. Таково не только мое представление о долге и ответственности главы правительства и армии, но и представление каждого грамотного человека.

Не поможет оправдателям Петлюры и ссылка на ту теорию, что погромы, с точки зрения философии истории, являются следствием не столько «антисемитизма людей», сколько «антисемитизма событий». Это теория разумная, и она применима не только к погромам, но и к другим видам преступности. В каждом элементарном учебнике социологии сказано, что воровство, бандитизм и пр. объясняются не столько злой волей отдельных людей, сколько давлением социальных условий.

Но отсюда никто еще не делал вывода, что индивидуальный вор или бандит «невиновен». Виновен и подлежит каре. Также были виновны и погромщики, резавшие евреев во время управления Петлюры, и подлежали строгой каре. Петлюра их не карал, хотя был главой правительства и армии и хотя это продолжалось больше двух лет. Тут философия истории ни при чем: такой глава правительства, такой глава армии виновен в неслыханном и непростительном преступлении по должности пред еврейским народом, пред народом украинским и пред всем человечеством.

Что Петлюра, если бы серьезно захотел, мог бы принять меры к действительному подавлению погромов, — это лучше всего доказывается именно договором моим с его собственным уполномоченным г. Славинским. В этом договоре решено было учредить еврейскую жандармерию: иными словами, легализировать еврейскую самооборону и дать ей право поддерживать порядок силой орудия. Значит, средство против погромов есть.

Но это самое средство ведь было налицо и в 1917–1920 гг. Ведь и тогда были на Украине организации еврейской самообороны: значит, можно было и тогда их легализировать, дать им оружие, призвать к участию в них всю еврейскую молодежь, создать еврейскую жандармерию. Но Петлюра этим средством не воспользовался. Напротив: еврейскую самооборону, под предлогом искоренения большевизма, истребляли его собственные солдаты.

Чем бы ни был Петлюра в душе, ответственность за погромы падает на него; отклонять ее значит не понимать, что такое глава правительства и армии.

Если часть украинского общества сделает из этого моего разъяснения вывод, будто я стал недругом украинского национального движения, это будет только второй нелепостью, такой же нелепой, как предположение, будто я считал Петлюру «невиновным». Я остаюсь другом украинского движения. Буду по-прежнему стараться ослабить накопившееся в душе евреев справедливое негодование, хотя бы и пришлось для этого ссылаться на философию истории, или строить гипотезы о психологии деятелей, мне лично незнакомых.

Более того: буду и впредь стремиться к соглашению с украинским движением — как сделал это, между прочим, в договоре с М. А. Славинским — несмотря на тяжкий грех этого движения пред евреями. Но отрицать этот грех или трактовать его как пустяк — считаю недопустимым. И если есть в украинском движении люди или группы, которые думают, будто погромы есть простительная мелочь, будто можно допустить систематическую резню евреев и оставаться героями и чистыми — то таким людям и группам я не друг, а враг; и предупреждаю украинское общество, что такие люди или группы и ему не друзья, а враги.