Как Голда Меир не вышла за Меира Лански

В публикации «Столик у окошка» я поведал, в том числе, про тель-авивское бытие «главбуха мафии». Сегодня предлагаю вниманию продолжение этой истории с окончанием.

Было это давно, лет 12-15 назад. Мой хороший знакомый, тель-авивский фотограф дядя Миша, о котором я уже неоднократно рассказывал, помогал мне в знакомстве с «непечатным» Тель-Авивом. Эта помощь заключалась, прежде всего, в том, что он водил меня по злачным местам города, рассказывая об этих «достопримечательностях» и знакомя с людьми. Так он привел в бар, который назывался «Лански», находившийся рядом со зданием «Мигдаль Шалом Майер».

Я уже знал, что в Тель-Авиве есть улица Фошкин (Пушкин), книжный магазин «Достоевский», ресторан «Онегин» и даже пушной магазин «Белый зверь» (именно «Белый зверь» на русском, а не «Хая лавана» на иврите), поэтому прочитав название как «Ленски» (гласные буквы в иврите, как вы знаете, не пишутся), я не сильно удивился. Если в городских названиях присутствуют и Пушкин и Онегин, почему бы не быть и Ленскому?

Однако, дядя Миша тут же поправил меня и объяснил, что к великому эфиопскому поэту название бара никакого отношения не имеет. Бар назван в честь «крестного отца всех крестных отцов» Меира Лански.

— А ты знаешь, что Лански несколько лет прожил в Тель-Авиве? – спросил меня дядя Миша, когда мы допивали первый бокал пива в одноименном баре.

К стыду своему, я слишком мало знал об американских гангстерах вообще и Меире Лански в частности. Но признаваться в столь явной прорехе в моем образовании мне не пришлось – в баре началось выступление караоке и мы отвлеклись. Стало довольно шумно и нам пришлось прервать свою беседу.

После второго бокала, заметив, что дядя Миша знает практически все исполняемые песни, я предложил выйти на сцену.

— Мое пение – это оружие массового поражения, — совершенно серьезно ответил он и, рассчитавшись за выпитое и съеденное, вытащил меня на улицу.

После перекура я решил продолжить разговор о еврейском мафиозо.

— Он жил в Тель-Авиве на вилле Шимона Переса, — рассказывал дядя Миша. – Я сам его видел раз или два, но с его телохранителем Йоськой мы были в приятельских отношениях.

Тут дядя Миша ушел в романтические воспоминания о своих похождениях вместе с Йоськой – бывшим личным телохранителем Давида Бен-Гуриона, который, оставив службу, охранял Меира Лански.

— А ты знаешь, что Меир Лански предлагал Голде Меир выйти за него замуж? Они ведь с детства знакомы были – жили недалеко друг от друга в Нью-Йорке.

Мне было неудобно сказать немолодому уже человеку прямо в глаза, что он врет… И я промолчал. Но этот короткий рассказ врезался в память. Слишком уж много интересных странностей было в коротком рассказе дяде Миши.

И вот теперь, спустя много лет, я снова вернулся к этой теме. Не то, чтобы меня очень интересовала личность Меира Лански, но его «тель-авивский» период и особенно предложение руки и сердца Голде Меир (которая, по признанию Давида Бен Гуриона, была «единственным мужчиной» в израильском правительстве) не могли не привлечь внимание.

Прежде всего я выяснил, что Голда и Меир действительно были знакомы еще с детства. Семья Голды Меир, как и многие другие еврейские семьи, приехавшие из Киева, поселилась на Делайн стрит. В то время, да и сейчас, пожалуй, расселяясь в диаспоре, евреи пытались сохранить местечковые традиции. Поэтому приехавшие из одних и тех же мест селились по соседству. Семья Бенни Сигеля (Багси) жила по соседству с семьей Голды. А Меир Лански проводил много времени с лучшим другом, ставшим со временем его правой рукой.

Что же касается предложения руки и сердца, тут дядя Миша немного перепутал, что, впрочем, тоже простительно. Предложение Голде Меир руки и сердца действительно имело место быть. Но жених был совсем другой – им был еще один друг детских лет, а затем калифорнийский миллионер Луис Бояр. В то время, когда весь мир требовал от израильского премьер-министра выдачи Меира Лански, именно Луис Бояр выступил в качестве главного «просителя» от имени американских евреев.

С Лански Бояра связывала давняя дружба, основанная, прежде всего, на общих интересах в бизнесе. Словно челнок, Луис Бояр летал из США в Израиль и назад, добиваясь для своего друга израильского гражданства. И как бы сильно ни была занята Голда Меир, она всегда находила несколько часов для встречи с давним другом, ведь на протяжении долгих лет их связывала теплая дружба.

Именно во время одной из таких встреч Луис Бояр и предложил ей выйти за него замуж. Встреча происходила в ресторане, за столом сидели самые близкие, в том числе и Лански. Но Голда поцеловала друга детства и сказала:

«Один раз я уже была замужем, когда мне было девятнадцать лет. И одного этого раза для меня достаточно. Я очень благодарна и польщена, но считаю, что нам лучше оставаться друзьями».

Когда же Бояр продолжал настаивать на «особом отношении» к Меиру Лански, Голда Меир ответила что проблема Лански — это «вопрос большой политики и старая дружба в данном случае не в счет», что «государство Израиль не может быть вовлеченным в сентиментальные воспоминания».

Луис Бояр скончался от инфаркта в 1971 году, так и не узнав, чем закончилась сага Меира Лански. А Лански не стал дожидаться позорного выдворения из страны, и, написав гордое письмо, дав пространное интервью газете «Джерузалем Пост», покинул Израиль самостоятельно. Хотя нельзя сказать, что израильтянам было наплевать на него – МИД Израиля проверил десятки стран и получил разрешение от Парагвая на въезд туда американского мафиозо.

Как грустно шутил потом сам Лански – «теперь у меня будет возможность наблюдать за нацистскими преступниками с близкого расстояния».

Борис БРЕСТОВИЦКИЙ