Легенда о «княжне Таракановой»
Зигзаги российской истории XVIII столетия с ее постоянными дворцовыми переворотами, самый дух авантюрного галантного века, помноженные на талант писателей и живописцев, создали легенду о «княжне Таракановой«. Подлинное имя и происхождение этой дамы так и остались тайной, что, собственно, и не удивительно, поскольку эта красавица ничего не совершила. Вот только имя, под которым ее запомнили в истории, — она никогда не употребляла сама. И вопреки известной картине — «княжна» не погибла во время наводнения в каземате Петропавловской крепости…
Первое упоминание о таинственной принцессе (без упоминания ее имени) встречается на страницах книги французского дипломата и писателя Жана Анри де Кастера «Жизнь Екатерины II, императрицы России» (Vie de Catherine II, impératrice de Russie), которая вышла в 1797 году.
Естественно, по стародавней российской привычке, книга была запрещена у нас, хотя ее читали все образованные русские современники. За отсутствием собственных исторических книг и потому, что запретный плод сладок, книга де Кастера, который сам никогда не был в России и только пересказывал полученное из вторых, а то и третьих рук, пользовалась популярностью. Откуда бы обыватель смог узнать о тайном браке и незаконных детях императрицы Елизаветы Петровны?
По российским городам и весям ходили зачитанные до дыр переводы труда французского писателя. Из тогдашнего «самиздата» читатели узнавали, что военачальник Александр Суворов лично рубил головы турецким янычарам, чтобы высыпать их из мешка у ног своего командира князя Григория Потемкина. Вот из такого сочинения, где правда причудливо перемешалась с неправдой, полуправдой и ложью, можно было узнать о плоде любви императрицы Елизаветы и ее фаворита Алексея Разумовского.
Самозваная принцесса Володимирская. Мраморный барельеф, предполагаемый прижизненный портрет
Сначала принцесса стала игрушкой в политических играх польского магната Радзивилла, а потом в Италии обманом была схвачена Алексеем Орловым, от которого родила ребенка, а сама погибла в каземате Петропавловской крепости во время наводнения. Автор имел в виду сильное наводнение 10 сентября 1777 года, во время которого рухнула часть стены Петропавловской крепости, и по столице ходили слухи, что утонули заключенные.
Бывший секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II Георг Адольф фон Гельбиг в своей нашумевшей книге «Русские избранники со времен Петра I (1680) до Павла I (1800)» объявил загадочную персону дочерью императрицы Елизаветы и ее другого фаворита Ивана Шувалова. Возможно, он был первым, кто присовокупил к титулу княжны фамилию Тараканова, которую она никогда не носила.
Кроткая княжна тихо жила в Италии и вовсе не мечтала о престоле, а лишь страдала от отсутствия средств. Коварные русские офицеры уплатили ее долги, чтобы заманить девушку в ловушку. Варвары отправили княжну в Россию, где бедняжка скончалась в шлиссельбургской тюрьме. Несчастный отец не посмел открыться дочери.
В 1859 году в московском журнале «Русская беседа» появились выдержки из писем итальянского аббата Роккатани (составлены в 1820-х годах) о пребывании в Риме в начале 1775 года «неизвестной принцессы Елизаветы», именовавшей себя дочерью российской императрицы Елизаветы Петровны и искавшей поддержки у польского посла и папской курии. В конце своего сообщения аббат, лично знакомый с этой дамой, сообщал, что она выехала в Ливорно, где стоял на якоре русский военный флот.
В журнале публиковались копии донесений командующего русским флотом в Средиземноморье графа Алексея Орлова об установлении контактов с самозванкой и рапорт от 14 (25) февраля 1775 года о ее аресте. О судьбе «принцессы» составители не знали и предполагали, что она умерла в заключении.
В том же году историк русской литературы Михаил Лонгинов писал о «жизни Елизаветы Алексеевны Таракановой», о которой ему мало что было известно. Автор цитировал одно «предание», гласившее, что она погибла во время наводнения в тюрьме, а по другому — была погребена в Новодевичьем монастыре. Были и другие публикации, но настоящую славу этому имени принесла, выставленная в 1863 году, картина молодого живописца Константина Флавицкого «Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения». Именно художник дал красавице, величавшей себя десятком имен и титулов, фамилию Тараканова.
Отметив мастерство, с которым написана картина, и «прекрасный сюжет» полотна, Михаил Лонгинов первым опроверг «ложное событие». Он основывался на рассказе к тому времени уже покойного сановника — председателя Государственного совета и по совместительству президента Академии наук графа Дмитрия Николаевича Блудова. В первой половине XIX века он готовил для Николая I обзор многих секретных политических дел екатерининской эпохи. Он и назвал точную дату смерти пленницы от чахотки — 4 декабря 1775 года, задолго до наводнения 1777 года.
Писатель к тому времени уже не сомневался в самозванстве безвестной пражской трактирщицы, не знавшей русского языка и никогда не носившей фамилию Тараканова. В связи с этой историей появилась информация о существовании еще более загадочных «брате и сестре Таракановых», якобы имевших прямое отношение к роду Разумовских и безвыходно пребывавших в монастыре.
Несмотря на то что в 1867 году был опубликован большой корпус прежде секретных документов, проливающих свет на личность самозванки и сведения о ней, образ прекрасной авантюристки продолжал притягивать к себе беллетристов.
Жертва самодержавия в романе Григория Данилевского «Княжна Тараканова» (1883). Двадцатиминутный фильм, снятый в 1910 году по драме И.В. Шпажинского «Самозванка (княжна Тараканова)», иллюстрирующий картину Флавицкого. В 1990 году выходит лента «Царская охота» по одноименной пьесе Л.Г. Зорина и многочисленным постановкам Театров имени Моссовета и имени Вахтангова, где фаворит императрицы Орлов, пользуясь любовью к нему красавицы Таракановой, выполняет приказ Екатерины II по пленению преступницы.
Словом, образ жертвы гнусного самодержавного режима готов к применению, пусть уже и не в политических целях. Хотя почему бы лишний (лишний ли?!) раз не опорочить Россию и ее государственные институты. Лучше всего сделать это можно на примере жизни неотразимо красивой молодой женщины. Для литераторов тут тоже поле, на котором уже кто только не повалялся, включая Зорина и Радзинского: интриги сильных мира сего, любовь, обманутая красавица, государственный муж, мужчина-подлец и т.д.
Г. Сердюков. Портрет неизвестной. По утверждению владельца картины П. Ф. Симсона, на ней изображена княжна Тараканова
Кому охота заглядывать в давно опубликованные архивные документы или прочитать все версии, чтобы отделить истину от вымыслов и мифов. Такую неблагодарную работу проделал писатель и историк Игорь Курукин, давший интересный обзор всевозможных гипотез и реальный срез событий.
По его мнению, женщина, которая именовала себя госпожа Франк, Шелль, Тремуйль, Али Эмете, княжна Элеонора де Волдомир, принцесса Азовская, графиня Пиннеберг и просто Елизавета, но никогда «княжна Тараканова», была обыкновенной авантюристкой, а не ребенком от морганатического брака дочери Петра Великого с кем-либо из фаворитов.
Точная дата рождения «принцессы Елизаветы», которая не знала ни русского, ни польского языков, но хорошо говорила по-немецки и предпочитала писать по-французски, неизвестна. Сама она на следствии в 1775 году утверждала, что ей 23 года. Получается, она родилась в 1752 году. «Однако эта дата ничем не подтверждена, и похоже, что, указывая возраст, узница Петропавловской крепости лукавила, — замечает Курукин. — В письме 1773 года к министру трирского курфюрста-архиепископа она сообщила, что родилась в 1745 году; следовательно, тогда ей было от роду 28 лет, а ко времени начала следствия — и все тридцать. Так что сейчас мы можем лишь говорить, что ей было от 20 до 30 лет».
Генерал-майор Алексей Иванович Тараканов действительно существовал, но мог ли он взять на воспитание ребенка императрицы и дать ему свое имя? Он был послан в Кизляр, где пробыл до ноября 1742 года, после этого служил в Москве, потом получил отпуск на два года, а в 1750-х годах не состоял на действительной службе.
«Тараканова Августа (принцесса, в иноцех Досифея)»
«Побродяжка», или «авантюриера», как ее аттестовала в письмах к следователю Голицыну сама Екатерина, не имела ничего общего с реальной «принцессой Елизаветой». Автор биографии «княжны Таракановой» делает вывод:
«Пленница Петропавловской крепости затмила своей персоной ту, в отношении которой власти и исследователи, пожалуй, имели больше оснований для волнения: таинственную монахиню Досифею — предполагаемую дочь императрицы Елизаветы и Алексея Разумовского, родившуюся около 1746 года, проживавшую в почетной изоляции в московском Ивановском монастыре и похороненную в родовой усыпальнице бояр Романовых в Новоспасском монастыре.
Но история законопослушной затворницы не столь авантюрна, нет в ней ни бурных страстей, ни приключений, ни уголовного дела — вот и не сложилась красивая легенда».
