Крепостная графиня

Прасковья Жемчугова

Прасковья Жемчугова была крепостной актрисой шереметевского театра. Подневольной можно было бы посочувствовать, если бы не одно «но». Прасковье не приходилось особенно печалиться о своей судьбе, ведь у нее было все, что нужно для счастья: любимый человек и любимое дело.

Да, она, безусловно, была талантлива. Но вряд ли публике было бы достаточно одних ее природных данных, чтобы возвести Жемчугову в ранг примадонны крепостного театра. Нужен был еще властный покровитель. И он был – молодой граф Николай Шереметев разглядел в наивной и простодушной девушке что-то большее, чем просто способности к актерскому мастерству.

Прасковья Ковалева попала в театр в восьмилетнем возрасте. И этот жизненный поворот можно назвать счастливым, если учесть все тяготы ее неблагополучного детства. Она родилась 31 июля 1768 в деревне Березники. Отец Прасковьи – Иван Ковалев – был кузнецом Шереметевых и славился в округе не только тем, что дело свое знал, но еще и тем, что любил приложиться к стакану.

Живая и открытая девчушка с изящными манерами как нельзя лучше подходила для работы в театре. Прасковью отобрали в качестве кандидата на обучение актерскому мастерству и отдали на воспитание одинокой княгине Марфе Долгорукой. Вот уж где ребенок узнал, что такое беззаботное детство, потому что теперь зажила она, словно барыня.

Мало того, что была сыта и хорошо одета, так княгиня Долгорукая еще позаботилась о том, чтобы девочка получила хорошее образование. Прасковья учила французский, читала много книг, музицировали, изучала правила этикета.

Шереметьев

Род Шереметевых относился к самым богатым и знатным семьям России того времени. Не удивительно, что люди эти привыкли жить на широкую ногу. Они любили быть в центре событий, и не жалели денег для создания соответствующих для этого условий. К примеру, высшее общество в то время все больше и больше «заболевала» театром, посему графом Петром Шереметевым было принято решение обзавестись собственной сценой. Почему бы и нет, если средства позволяют?

Дом стали посещать знатные вельможи, однажды на очередное представление заглянула в гости сама императрица. И посмотреть было на что: представления по своей роскоши были сравнимы с дворцовыми. Еще бы, трудно представить, что Шереметевы, привыкшие сорить деньгами, стали бы экономить на оформлении спектаклей.

Первые постановки были любительскими, причем сам Петр Шереметев со своим сыном Николаем не раз выходили на сцену в качестве актеров. Тогда-то, наверное, и юный Шереметев тоже «заразился» театроманией. Новому увлечению в доме отдавались целиком и полностью. Барышням семейства нравилось еще и то, что со сцены можно продемонстрировать лучшие фамильные украшения.

Увлечение постепенно переставало быть таковым, оно переросло в настоящую страсть. В подмосковном имении Кусково началось устройство собственного домашнего театра. Для такого дела нужны были профессиональные актеры, которые занимались бы исключительно актерством.

Где же их взять? Для владельца более тысячи крепостных душ это даже не вопрос. Так, вместе с другими одаренными крестьянами, в театр попала и Прасковья Ковалева.

В парке при усадьбе Петр Шереметев любил устраивать, что называется, аристократические гостиные. Народные гуляния привлекали московскую публику. Разрешалось присутствовать и дворовым, у которых была возможность нарядиться в нарядные русские сарафаны и кафтаны.

1

Крепостные выступали перед гостями, пели, плясали, играли на музыкальных инструментах. Прасковья была еще мала для серьезных выступлений, поэтому она просто веселилась, наблюдая за всем происходящим.

Девочка наблюдала за актрисами, на которых было обращено внимание всех собравшихся, и мечтала о том дне, когда же и ей будет позволено блеснуть в красивом наряде перед публикой.

Прасковья росла, становилась настоящей барышней. Именно такой ее увидел вернувшийся из-за границы младший Шереметев. Его четырехлетнее отсутствие дома не прошли для него даром. Учеба в Европе необычайно повлияла на мировоззрение Николая. Хорошее образование позволило ему по возвращении на родину устроиться директором Московского банка.

Кроме прочего, только библиотека молодого графа насчитывала около 16 тыс. книг. Стоит ли упоминать, что многие из них были посвящены театру и музыке. Для видавшего виды Николая театр отца казался отстающим от времени, и он решил самостоятельно взяться за его развитие.

Николай Шереметев уделял особое внимание привлечению к театру детей, потому что учить этому ремеслу следовало с малых лет. Прасковья Ковалева, которой к тому времени было уже одиннадцать лет, поразила молодого человека своей искренностью и огроменными глазами.

А когда она пела, голос ее очаровывал слушателей и, в особенности, хозяина. Николай очень быстро разглядел в девочке даровитого ребенка, поэтому присматривал за ней в особенности. Он настаивал, чтобы Прасковья больше упражнялась в музицировании и пела.

2

До сцены ей было еще расти и расти, но Николаю не терпелась увидеть подопечную на театральных подмостках, и он дал ей небольшую роль служанки в опере «Опыт дружбы».

День премьеры был чуть ли не самым волнительным днем в жизни маленькой Прасковьи. Тревоги ее были напрасны. Публика сконцентрировала все внимание преимущественно на главных героях, а эпизодическая роль обаятельного ребенка вызывала у всех умилительную улыбку. Единственный, кто наблюдал за дебютом девчушки со всей строгостью, – это Николай Шереметев.

Судя по всему, подопечная оправдала все его ожидания, ведь вскоре на сцене она появилась уже в роли главной героини оперы итальянского композитора Саккини «Колония, или Новое селение». Как девочка в двенадцать лет сумела сыграть любящую и страдающую женщину – поистине удивительно.

Однако овации зрителей подтвердили, что актриса Прасковья Жемчугова справилась на все сто. Почему Жемчугова? Дело в том, что Николай посчитал нужным заменить «простецкие» фамилии актеров на более утонченные. Не будем забывать, он ведь был урожденный Шереметев, посему придумал крепостным актерам псевдонимы по названиям драгоценных камней.

Театр

Словом, не театр получился, а целая сокровищница со всеми Изумрудовыми, Яхонтовыми, Алмазовыми…

Совсем другая жизнь началась у Прасковьи. Она покинула дом уже ставшей ей родной княгини Долгорукой и переселилась в специальный флигель, который предоставляли актером шереметевского театра.

Безусловно, ее работа отличалась от обязанностей других крепостных, но это не значило, что в статусе актрисы она предавалась безделью. Каждый день был расписан по часам: то репетиции, то занятия актерским мастерством, то уроки пения.

Николай Шереметев не скрывал, что в качестве главных героинь новых пьес предпочитает видеть Жемчугову, но в делах амурных у графа были другие фаворитки.

Тем временем, среди заядлых театралов уже распространялись слухи о прекрасной игре примы, блистающей на шереметьевских подмостках. Николай тем самым тешил свое самолюбие, ведь это он открыл талант Прасковьи и своими новаторскими идеями делал дом своей семьи известным местом.

Чтобы еще повысить планку, он решил строить новое здание театра. Екатерина II собиралась посетить имение Шереметевых, и это стало поводом, к которому приурочили открытие новой сцены. 30 июня 1787 императрица прибыла в Кусково. Прием был на высшем уровне, а великолепные декорации новой огромной сцены для домашнего, пусть и профессионального, театра, ее даже немного поразили.

Удивляться было чему: Николай выписал из Парижа специальные машины, облегчавшие работу закулисным мастерам. Но самое большое впечатление на императрицу произвела игра актеров, особенно, Прасковьи Жемчуговой. Екатерина даже перстень приглянувшейся артистке пожаловала. Такое признание для крепостной значило немало.

Через год после визита императрицы скончался уже совсем немолодой граф Петр Шереметев. Все его наследство, включающее бесчисленные богатства и 200 тысяч крестьян, перешло к Николаю. От последних событий новый барин словно обезумел: ударился в развлечения и беспробудное пьянство.

На несколько месяцев театр замер, актеры томились в неизвестности своего будущего. Только одному человеку удалось образумить Николая Петровича – Жемчуговой. Несмотря на многочисленное количество любовниц Шереметева, только она могла повлиять на него.

Прасковья не сразу смогла посмотреть на барина другими глазами, так, как смотрел он на нее: с каким-то подростковым восторгом, хотя возраст его уже близился к сорока годам. Впервые она заметила во взоре Николая не любовь наставника, но любовь мужчины.

У театра началась новая жизнь. Возрождение его было связано не только с возвращением хозяина, но и с обретением хозяйки – Прасковьи Ивановны, как теперь стали называть возлюбленную графа обитатели театра. Казалось, ей нечего больше было желать.

Однако Жемчугову очень беспокоило ее непонятное положение при Николае, зависимость от него. Впечатлительная и нервная, хоть она и была актрисой, в жизни скрывать свое недовольство она не умела. А граф, любивший Прасковью так, как никогда никого не любил, не сумел скрыть своей привязанности к крепостной, так что разговоры об этом постепенно просочились за стены кусковской усадьбы.

Жемчугова хорошо представляла себе, к чему могут привести все эти сплетни. Ее положение ставилось под угрозу, но она боялась не за себя, гораздо больше сжималось ее сердце при мысли, что новость об их связи повредит Николаю.

Кусково перестало быть для влюбленных спокойным и уединенным местом. Они стали искать убежище, и Шереметев решил перебраться в останкинское имение. В 1795 году они вместе со всем актерским штатом переехали на новое место.

В Останкино им жилось хорошо и спокойно, ничего не будоражило воспоминания о косых взглядах и пересудах. А, самое главное, Прасковья не чувствовала себя здесь крепостной – она была полноценной хозяйкой усадьбы. Для Жемчуговой даже специально построили театр.

И все бы хорошо, но идиллию нарушила внезапная болезнь Прасковьи – у нее обнаружили туберкулез. Она стала медленно угасать, и если бы не Николай, вряд ли смогла бы снова встать на ноги. В декабре 1795 года граф принял решение дать своей крепостной вольную. За этим событием последовала новая волна сплетен и пересудов.

Ища оправдания своим действиям, Шереметев обдумывал варианты превращения своей связи с крестьянкой из преступной в законную. Например, в репертуаре театра появлялось все больше трогательных спектаклей, в которых крепостные неожиданно оказывались дворянских кровей, обретали права благородных людей.

Ему даже удалось перенести одну из таких постановок в реальную жизнь. За немалые деньги нужные люди подобрали для Николая из архивных документов факты, способные доказать причастность Прасковьи к дворянству. Выходило, что Прасковья Ковалева принадлежала к роду поляков Ковалевских, и, якобы, ее предок Якуб в 1667 году попал в плен к русским, а его потомки обосновались на тех землях, которые ныне находятся во владениях Шереметевых.

Конечно, называть это правдой можно было с большой натяжкой. Пусть факты эти и позволили Николаю жениться на Прасковье, тем не менее, венчались они в секрете. Прасковья вскоре забеременела, но рожала уже будучи смертельно больной.

Уход

Как только ребенок появился на свет, его тут же забрали от матери, во избежание того, чтобы младенец не заразился. Мать малыша прожила после родов еще двадцать дней. Временами приходя в себя после бредового состояния, она просила показать ей сына. Мальчика приносили к дверям спальни, тогда Прасковья ненадолго успокаивалась и засыпала.

Николай понимал, что дни супруги сочтены, поэтому всерьез забеспокоился о судьбе своего непризнанного наследника. Граф решился обратиться к государю Александру, слезно прося в письме за сыном права наследника.

Прасковья Жемчугова умерла 23 февраля 1795 года. Что было необычного в ее похоронах, так это то, что они отличались одновременно пышностью и отсутствием знатных господ. Аристократия так и не признала ее «своей». Как бы там ни было, в тот день попрощаться с актрисой пришли все самые дорогие ей люди, пусть это были обычные крестьяне.

В память о жене Николай Шереметев открыл в Москве «странноприимный дом», проще говоря, приют и больница для бедных. Сейчас в этом здании находится Институт скорой помощи имени Склифосовского.